Лондон (август 2004)

Вкус Англии

Как выяснилось, я Лондон не представляла никак. В лучшем случае знала отдельные названия из текстов уроков английского языка, да и те не были объемными объектами. Башня (Big Ben), площадь (Trafalgar), колонна (Nelson), мост (Tower), столица (capital of Great Britain), Диккенс, Моэм, Честертон, Конан-Дойл, Шоу, Голсуорси, чопорность, холодные красные кирпичные дома с квартирами-клетушками и крутыми лестницами, специфический юмор – в общем, стандартный набор. Как выяснилось, даже погуляв по Лондону две недели, его все равно трудно представить. Уж очень он большой, разнообразный и эклектичный. Единый образ не складывается. Но зато глубоко внутри появляется ощущение «английскости».

Правда, есть одна картинка, позволяющая безусловно отличить Лондон от любого другого места. Это улица в центре города, то есть поток красных двухэтажных автобусов и черных кэбов по мостовой, а на тротуаре - красные телефонные будки. Другого транспорта в центре очень мало: несколько лет назад мэр города ввел налог на въезд в центр, чем ограничил движение, но говорят, что до этого было совсем невозможно ни проехать, ни дышать. Кроме автобусов и кэбов на улицах попадаются велорикши. Причем крутят педали обычно молодые ребята, похоже, студенты подрабатывают, а вот катаются на них в основном индусы – видимо, такая историческая месть.

Автобусы удивительно легко виляют на узких улицах, объезжают по встречной, очень резко тормозят, что особенно приятно, когда в этот момент ты находишься на лестнице на второй этаж, да и вообще наверху чувствуешь себя как на палубе корабля, причем море иногда становится слишком бурным. Автобусы старой модели более уютны, они не такие квадратные, а сзади у них большая полуоткрытая подножка - площадка, на которой стоит контролер и куда можно входить и заходить в любой момент, когда автобус притормаживает. Кэбы (такси) тоже все одной марки, выглядят старомодно, с высокими покатыми крышами и большими буферами (как наши эмки), и почти все черные.

В самом левостороннем движении вроде бы нет ничего сложного, особенно для пешеходов. Тем более, что англичане совершенно не надеются на сообразительность остального мира и у переходов прямо на асфальте рисуют стрелки с подписями «Посмотрите направо/Посмотрите налево» (Look right/Look left). Однако, как выясняется, воспитанная с детства привычка «при переходе улицы посмотрите налево» живет в подсознании. Так что услышать визг тормозов, дернуться и увидеть, как над вами нависает второй этаж красного автобуса – это развлечение в Лондоне вам обеспечено. Надо отметить, что водители в этом случае ведут себя спокойно, видимо, привыкли. Но самая трудная задача – это на пустынной улице сообразить, на какой стороне останавливается автобус, который идет в нужную сторону.

Английский глобус

В Англии меняется не только направление движения, но и взгляд на географию. Например, чувствуется, что очень близко находится США – и в экономике, и в культуре, и в политике. Чуть подальше – Канада и Австралия. Близкие по духу, хотя и чуть младшие родственники – Индия, Кения, Новая Зеландия. Где-то на краю этого обжитого, читай – англоязычного, мира находится дикая Европа – Германия, Италия и т.д.. А Польша с Россией вообще за краем ойкумены. Франция, по всей видимости, модная экзотика – кафе и бутики любят писать в названии «Париж», «французский». При этом индийские и китайские рестораны, конечно же, экзотикой не являются.

Кстати об экзотике – никогда ни в Европе, ни даже в Америке не видела на улицах такого количества людей в национальных одеждах. В основном, конечно, женщины – как хранители традиций. Если мужчина ограничится, например, тюрбаном или феской при европейском костюме или джинсах, то у женщин и хиджабы, и сари, и пенджаби, и даже чадры и паранджи. И все это не вызывает никакой реакции у окружающих, и по улицам течет пестрая перемешанная толпа.

И кстати о Франции – по какой-то причине именно эта страна напрашивается на соперничество. Не знаю, что думают англичане, но все русские, которым ты говоришь, что был в Лондоне, почему-то обязательно спрашивают «А где тебе больше понравилось, в Лондоне или в Париже?». Рассказ о посещении Парижа таких вопросов не вызывает. Есть люди, которым Лондон нравится больше Парижа, есть кому наоборот. Раньше я полагала (и это подтверждалось опросами друзей-путешественников), что выбор связан с литературными предпочтениями. Лондон больше нравится тем, кто больше любит английских писателей, Париж – любителям французских. Теперь я еще думаю, что Лондон должен больше нравиться активным и энергичным людям, а Париж – расслабленным и созерцательным.

Я, конечно, знала, что над Британской империей никогда не заходило солнце, о «бремени белого человека» и о том, какое влияние Англия оказала и оказывает на связанные с ней страны. Но только в соборе святого Павла я подумала о том, что и культура этих стран влияла на Англию - увидев на плафонах центрального нефа аляповатое золото, похожее на оформление индийских кувшинчиков моего детства.

Справка: Содружество наций, бывшее Британское содружество

Содружество наций - учрежденное в 1931г. объединение государств, в которое входят Великобритания и многие бывшие ее доминионы и колонии Часть из них признают главой государства королеву Великобритании, которую в этих странах представляет генерал-губернатор. Кроме Великобритании в Содружество входят: Австралия, Бангладеш, Ботсвана, Гайана, Гана, Замбия, Индия, Канада, Кения, Кипр, Лесото, Малави, Малайзия, Нигерия, Новая Зеландия, Пакистан, Свазиленд, Сингапур, Танзания, Ямайка, Уганда и др. В современном виде С. — объединение государств бывших доминионов, признающих главой государства английского монарха, и ряда иных стран с разными формами правления, имеющих собственную главу государства. Во всех этих странах английская монархия имеет не больше власти, чем в своей собственной. А выполняет скорее роль министерства культуры и связи с богатой метрополией, что, по-видимому, устраивает всех участников.

Карта Лондона

В голове у каждого англичанина вмонтирован компас - все ориентиры даются по сторонам света. По сторонам света определяется район «Я живу в Вест-Энде». При описании собора будут говорить не «слева от входа», а «на западной стене». Жить на севере совсем не то же самое, что, скажем, на северо-западе. А уж юг для многих лондонцев просто другой город, если не другая страна. Характеристика одного из авторов путеводителя по Лондону Lonely Planet звучит так: он сменил в Лондоне 10 квартир, но никогда его почтовый код не начинался с буквы S (то есть он не жил на юге).

Лондон состоит из кварталов. Ковент Гарден – театрально-гулятельный квартал. Сохо – богемно-ресторанный. Мэрелибон – респектабельный жилой с дорогими магазинами. Блумсбери – район музеев. Этнические кварталы – ливанский, китайский, пуэрториканский… В двух шагах друг от друга находятся Picadilly Circus (суматошное движение с бешенной мигающей рекламой) и Trafalgar Square (колонна Нельсона в окружении львов на фоне картинной галереи). Близко, но это два разных места – нашему Пушкину (Пампушу на Твербуле) повезло гораздо меньше. Кстати, есть в Лондоне и Moscow road, которая пересекается с улицей St.Petersburg. В районе пересечения находятся греческая ортодоксальная церковь, англиканский костел и синагога.

Уайтхолл – это государственные здания (Парламент, резиденция премьер-министра, Скотленд-Ярд, штаб). Сити – деловой центр города. Связывает Уайтхолл и Сити улица (на самом деле две, плавно переходящие одна в другую – Strand и Fleet street), на которой находится что? Правильно, пресса и юристы. Редакции газет, здания новостных агентств, Верховный Суд и Temple Court – этакий офисный центр времен крестоносцев. Нет, конечно, от крестоносцев осталась только церковь, а их «отели» - странноприимные дома – сгорели в большом лондонском пожаре 1666 года. На этом месте теперь построен лабиринт трехэтажных кирпичных домиков, в каждом из которых по десятку адвокатских офисов.

Я думаю, что умение профессора Хиггинса узнавать произношение с точностью до улицы не только не выдумано, а актуально до сих пор. Уж очень все кварталы разные. Но есть район, где люди выделяются не акцентом, а темой разговоров – это Сити. Самое безумное место в городе – огромные разнокалиберные здания, каждое из которых было, видимо, самым помпезным небоскребом своей эпохи. Как и положено небоскребам, в них нет ничего национального. О том, что это Лондон, напоминают только чудом сохранившиеся пабы. Эти двух-трехэтажные домики смотрятся рядом с каменными и стеклобетонными монстрами как милые полевые цветы, напрочь забитые плевелами. Мы заходили в Банк Англии, точнее, в его музей. Было интересно, но у меня в голове все время вертелся Городницкий про «скаредное лондонское Сити». А еще я вспомнила, как мы были в Питере, жили в новом районе типа Кучино и ездили туда на трамвае от Московского вокзала. По мере удаления от центра было очень заметно, как люди постепенно разучивались строить – от дворцов Невского до бетонных девятиэтажных новостроек. Так вот, в Сити безусловно нельзя сказать, что люди разучились строить – каждый небоскреб там является очередным последним достижением научно-технической мысли. То есть строить умеют, и здорово, но такое ощущение, что просто при этом забыли, что такое «люди»… Самым страшным нам показался нависающий над всем Сити небоскреб в форме огромного фиолетового слегка рубчатого яйца. Похож он был то ли на яйцо динозавра, то ли на бомбу, которая вот-вот взорвется, и впечатление производил подавляющее и удручающее. Уже вернувшись домой, случайно заметила в новостях, что это чудо – небоскреб швейцарской страховочной компании Swiss Re, спроектированный Норманом Фостером – только что получило престижную архитектурную премию для небоскребов не ниже 100 метров.

Музеи

Конечно, только в музеях Лондона можно провести не одну жизнь. Карл Маркс почти так и сделал, занимаясь многие годы в библиотеке Британского музея. Мы доверились вкусу революционеров и пришли смотреть на сокровища, свезенные со всего света.

Самое сильное впечатление на меня произвел Парфенонский фриз. Это целая комната, по периметру которой расположены фрагменты барельефов, некогда украшавших Парфенон. В музее находится 60% уцелевших частей, в Греции – 40%. Уже лет двадцать Греция пытается вернуть свою национальную ценность. Англия, естественно, не отдает, в чем ее, естественно, поддерживают и другие сильные державы – заметная часть всех их музейных коллекций была вывезена из колоний. На стенде с описанием зала рассказывается, что этот фриз был куплен английским посланником у турецкого паши – правителя Греции, и таким образом спасен от уничтожения, поскольку турки совершенно не дорожили греческими развалинами. Правда, дальше честно отмечается, что моральное право владения ставится под сомнение. И что фриз пострадал дважды – один раз при разрушении Парфенона, а второй раз – в 30-е годы, когда, уже в Британском музее, его решили почистить и сделали это так неумело, что снесли всю тонкую резьбу.

Но даже после всех этих несчастий, несмотря на то, что у многих лошадей и всадников отбиты головы и ноги, скульптуры потрясающие. Они живые и гармоничные в каждой детали, в каждой части тела. А если еще представить себе красный фон, белые колонны и ослепительно синее небо Греции… Еще одна фундаментальная достопримечательность – Розеттский камень – далеко не так впечатляет.

Бекингемский дворец довольно обычен – имеется в виду, для дворца. Основное его отличие - в экскурсии, это, пожалуй, единственный дворец, где рассказ построен не как история страны, а как рассказ о рабочем месте ныне живущего человека: «вот здесь королева обычно принимает послов, в этой гостиной бывает малый прием, кстати, Елизавета известна тем, что тщательно готовится к встрече, узнает информацию о своих гостях и поэтому может легко поддерживать разговор, а в этой комнате королева устраивает музыкальные вечера, вот недавно играл Ростропович…» Смена караула представляет (если представляет) чисто этнографический интерес, никакой особой зрелищности и парадности мы не заметили. Большее впечатление производят королевские конюшни, и даже не столько отборными белыми лошадьми, сколько упряжью и прочими аксессуарами. Из уважения к традициям поддерживается целый набор ремесел, а праздничная попона лошади, запряженной в королевский экипаж, из марокканской кожи с чеканными украшениями, весит около 100 килограмм.

Очень хороша Национальная галерея. Музей Шерлока Холмса стоит посетить, хотя на него вместе с сувенирном магазином хватит получаса – но как не отдать дань уважения Ливанову и Соломину! Из менее известных – дом-мастерская-музей Джона Соана, архитектора, который построил здание Английского банка, и который собирал фрагменты мраморных статуй из Италии, Греции и Египта.

Тауэр – это в основном голые стены старинного замка, много колюще-режущего оружия, ряженые, ведущие экскурсии и устраивающие представления для детей. В общем, хорошее место для семейной прогулки. Единственное «взрослое» место – башня, в которой хранятся королевские драгоценности - короны, скипетры, шпаги и крестильные ложки, в общем, их «Алмазный фонд». Чтобы дойти до корон, в одной из которых вделан алмаз Кохинор, надо пройти ряд залов. Причем, как правило, их нельзя просто пройти насквозь, а нужно петлять по дорожке, выгороженной стойками. Часть залов при этом совершенно свободны от экспонатов, только на дальней стене висит экран, на котором показывают, скажем, коронацию королевы. И ты вынужден в толпе, выстроившись в затылок, пересекать этот зал раз десять, чтобы достичь выхода в следующий. Видимо, это сделано для того, чтобы замедлить движение людей к центру – к коронам. Но на третьем таком «кинематографическом» зале нас начал одолевать непочтительный смех.

В общем, в Тауэр можно не ходить, но на Tower Bridge смотреть - обязательно! Он очень красивый, жалко, что стоит далеко от Парламента, а то можно было бы долгое время проводить в созерцании.

Окрестности

Мы совершили однодневные вылазки в три ближайших окрестности – Бат, Оксфорд и Кембридж.

Бат (Bath) – курортный город, термальными водами которого лечились еще римляне. Собственно, многоэтажные римские бани с бассейнами и есть основная достопримечательность. Весь остальной город был в 18 веке выстроен по единому плану архитектором Джоном Вудом из светлого («батского») камня. Песочного цвета дома перемежаются зелеными лужайками, на которых играют оркестры. А еще мы видели около главной площади удивительную лавочку – маленький домик, настолько вросший в землю, что приходится спускаться внутрь, маленькая комнатка, наполовину занятая прилавком, за ним и по окнам вокруг – полки, а на них, в стеклянных банках, переливаются всеми цветами радуги леденцы. Удивительно радостная картинка то ли из Диккенса, то ли из Честертона.

Оксфорд и Кембридж – два старинных университетских города-соперника. Если в Оксфорде жил Люис Кэррол и снимался Гарри Поттер, то в Кембридже жил Милн и на голову Ньютону упало яблоко. И, побывав в этих городках, нельзя об этом не узнать. В каждом городе есть река, по которой неспешно плывут лодки, на носу стоят студенты в канотье и отталкиваются шестами. Зной, спокойствие, иллюстрация к «Алисе в стране чудес», к месту, где она плывет по реке с Овцой.

Как сказано в путеводителе, Оксфорд – это в первую очередь университет, вокруг которого образовался город, а Кембридж – это город, в котором построили университет. Это правда, в Оксфорде колледжи стоят более кучно, а в Кембридже более разбросаны. По случаю летних каникул в колледжи можно было зайти, обычно за небольшую плату. В каждом обязательно есть церковь и общая трапезная (все-таки слово «столовая» категорически не подходит для залы, обшитой дубом, с портерами ректоров по стенам). В Кембридже нам показалось все более масштабным и помпезным, в Оксфорде – более уютным. В обоих городах, естественно, рассказывают длинную и запутанную историю взаимодействия школяров с горожанами, везде есть традиции, по принципу «у этого памятника королю Георгу каждый год вытаскивают скипетр и заменяют его ножкой от стула». Библиотеки и книжные магазины хороши в обоих городах, но в Оксфорде – «Блэкуэлл'с», самый большой книжный магазин, занимающий одну комнату. Это огромное помещение, которое проходит под тремя домами и еще под большой частью Тринити-колледж. Организован магазин гениально – пол не плоский, кое-где есть возвышения, таблички висят на разном уровне, и, когда смотришь книжки по какой-то конкретной теме, оглянувшись вокруг сразу понимаешь, какие темы близки к твоей и где что смотреть. А начинался магазин с одной комнаты, в которую помещалось не более пары покупателей.

Государство: монархия + палата лордов + палата общин

По справедливому замечанию моего приятеля, английская монархия – это первая английская мыльная опера, созданная до изобретения этого жанра и вообще радио и телевидения. Открываю в гостинице газету – разворот посвящен рассказу о том, как 7-месячная внучка королевы, дочка, кажется, принца Эдуарда, была предъявлена журналистам впервые после крещения в саду, с няней, мамой, папой, полноцветные фотографии в разных ракурсах прилагаются. Очень трудно, особенно в туристических местах, увернуться от принцессы Дианы – ее фонтан, выставка ее платьев, альбомы с фотографиями. Она чуть ли не ангел, посланный на землю, и, как говорила Мэри Поппинс, совершенство во всех отношениях.

Но там, где это не только для туристов, поддержка традиций вызывает уважение. В Вестминистрском соборе показывают трон, который используют только для коронования английских королей и королев. При этом рассказывают, что этот трон был возведен над «шотландским камнем» - каменной глыбой, которая служила для коронования соответственно шотландских правителей. Когда Англия объединилась (читай завоевала) Шотландию, камень переехал в подножие английского трона. Однако несколько лет назад шотландцы наконец отбили право хранить камень в Эдинбурге – однако, по условиям соглашения, они должны доставлять его в Лондон на каждую коронацию.

В Парламенте на экскурсии рассказывают, что в один определенный день в году в определенный час королева посещает парламент, чтобы обратиться с речью (вообще с этого места можно к каждой фразе смело добавлять – «и так уже триста лет, не меньше»). Она приезжает в карете, поднимается по определенной лестнице, за 15 минут до ее прибытия привозят королевскую корону, которая хранится в Тауэре (их Алмазном фонде), в определенном зале королева встречается с короной, садится на определенное кресло перед зеркалом, надевает ее и выходит к лордам. И каждый год, когда королева едет в парламент, один из членов палаты общин идет в Бекингемский дворец – заложником (!). И покидает его только после того, как королева, цела и невредима, возвращается из парламента.

Последние лет 200 королева только зачитывает речь, которую готовит кабинет министров. Но традиции есть традиции! Традицией является и то, что королева приходит только в палату лордов. Пока она зачитывает речь, ее посланник, имеющий титул «человек с тростью», идет по длинной анфиладе залов в палату общин. Все двери перед ним закрыты, и он стучит в них тростью, чтобы его пропустили. Причем, судя по виду дверей, он триста лет стучит в одно и то же место. А все это происходит потому, что в веке 16-ом какой-то очередной Генрих захотел арестовать кого-то из членов палаты общин и прислал своих констеблей, но спикер палаты не пустил их, заявив, что он не знает короля, а знает один закон – волю народа. Король обиделся, и с тех пор члены королевской семьи никогда не посещают палату общин. А напрасно, мне там понравилось :-). И зеленые скамьи (у лордов - красные). И белые линии, прочерченные перед скамьями на расстоянии двух вытянутых шпаг друг от друга, за которые запрещено выходить выступающим с обеих сторон, чтобы все споры оставались только словесными. И процедура голосования – оно только личное.

Голосование происходит так: все члены палаты общин выходят в холл и расходятся оттуда в два зала, лобби «да» и лобби «нет». С боем часов двери в оба лобби закрываются. После этого депутаты выходят из лобби в зал заседаний, проходя по одному мимо секретарей парламента и громко называя свое имя. По завершении секретари подают списки спикеру, который подсчитывает и оглашает итог голосования. Таким образом, каждый может проголосовать только за себя. Как нам объяснили, полицейские на площади перед Парламентом знают расписания голосований и могут перекрыть движение, чтобы автомобиль парламентария успел к нужному моменту. Не только все результаты голосований, но и все заседания палат записываются и издаются. По дороге из палаты лордов в палату общин проходишь залы, уставленные солидными томами – стенограммами заседаний. Лорды тоже голосуют только лично, но при этом никуда не расходятся, а по очереди встают и говорят «согласен» или «не согласен».

Интересно, что депутаты палаты общин получают зарплату за работу, а лорды – нет, кроме лорда-канцлера. Но и те и другие получают деньги на дополнительные расходы, включая установленное количество фунтов за бензин для автомобиля – или за проезд на велосипеде.

Само здание Парламента отстроили после очередного пожара в 19 веке. Архитектор, Чарльз Бэрри, потратил на него 20 лет жизни и умер от перенапряжения. Во время войны большая часть здания была уничтожена бомбой, но потом все тщательно восстановили. Парламент величественен, прекрасен, соразмерен и человечен. Резной камень золотистого цвета, довольно большое, но не подавляющее здание, вытянутое вдоль Темзы, с одной стороны – башня Big Ben, с другой – башня Виктории. Близость законодателей к реке по меньшей мере однажды принесла практическую пользу окрестным жителям. Жаркое лето 1858 года вошло в историю Лондона как время Большой Вони (Great Stink). Тогда пришлось завесить окна парламента тканью, пропитанной раствором хлорной извести, чтобы устранить жуткий запах, мешающий парламентариям работать – и быстро был принят закон об очистке Темзы. Теперь лондонцы гордятся тем, что в Темзе водится 114 разных пород рыб.

Флора и фауна

Если созерцание лондонской архитектуры порою навевает уныние (Парламент – счастливое исключение из этого правила), то душой всегда можно отдохнуть в ближайшем парке. Это англичане умеют безусловно. И дело совсем не в газонах – кстати, мы обратили внимание, что там, где «по газонам не ходить», они зелененькие и пушистенькие, а там, где ходят и лежат – вполне себе потоптанные. Я бы определила способ организации парка как «тщательно спланированная дикость». Это значит, что на специально отведенных местах между аккуратных дорожек будет организовано буйство растительности. Продуманность выдает только явно не природный, а дизайнерский подбор цветов и высот растений.

В парках живут белки, множество птиц, в прудах и озерах рыбы и всевозможные гуси-лебеди. Нормальное воскресное времяпрепровождение в теплое время года – пойти всей семьей в парк, лежать на траве (или сидеть в шезлонгах), кормить птиц и белок, запускать змеев.

Говорят, что садик – неотъемлемая часть английского дома. Поэтому, в частности, англичане не любят жить в многоэтажных многоквартирных домах. В Лондона часто можно видеть небольшие площади, по периметру окруженные трех-четырехэтажными домами, а в середине площади – скверик, запертый на замок. Ключи – только у жителей этих домов. Этакая замена частного садика.

И помимо парков в городе много цветов – и на окнах, и даже на фонарных столбах. Сначала мы думали – ну как же это все поливают. Потом поняли, что при лондонской погоде вопрос не имеет смысла. Также как бессмысленно спрашивать для поддержания беседы «попали ли вы сегодня под дождь», можно сразу выяснять «сколько раз сегодня вы попали под дождь».

Прогноз погоды передают регулярно и подробно. С той же подробностью каждое утро рассказывают прогноз движения поездов в метро – такая-то линия будет ехать только в одну сторону, на такой-то возможны большие задержки поездов. И когда входишь в метро (то есть, по-лондонски, в Tube), первое, что видишь – это сводная таблица всех линий, где от руки вписан статус на данный момент. Конечно, метро в Лондоне не такое радиальное, как в Москве, а переплетено гораздо сильнее, но все равно эта ежедневная транспортная задача производит впечатление. Хотя, похоже, люди все-таки умудряются попадать, куда надо. И еще в метро трогает забота о людях (будем считать, что пассажир – тоже фауна). Везде стоят буклетики примерно с таким содержанием: «мы знаем, что в метро не очень приятно находиться в жаркую погоду, вот несколько советов, которые помогут вам справиться с дискомфортом». И дальше предлагается носить с собой бутылку воды, не садиться в поезд, если неважно себя чувствуете, и открывать окна в поезде для увеличения вентиляции. А в конце написано, что «Лондонская подземка настойчиво ищет решение для того, чтобы сохранять прохладу в жаркую погоду, и постоянно исследует новые технологии для достижения этой цели». Трогательно… а кондиционеры в этой стране, видимо, еще не придумали…

Материальное - деньги и еда

Англичане очень внимательно относятся к деньгам. Конечно, калькулятор встроен в головы многих европейцев, однако ни в одной другой стране я не видела такой страсти к публичной отчетности. Заходим в собор посмотреть, нам продают билеты и вмести с ними дают листовки, в которых написано что-то вроде: «наша церковь финансируется только пожертвованиями прихожан, мы не получаем никакой помощи от государства, поэтому мы вынуждены попросить у вас денег за вход, которые будут при контроле церковного совета потрачены на поддержание здания». Внутри церкви как правило много могил, в больших соборах – прекрасные скульптурные памятники, часто изображающие героические подвиги усопших. На каждом постаменте табличка с именем, годами жизни и биографией-восхвалением. Но начинается текст обязательно с того, кто дал деньги. Ну, например, «за счет народа возведен сей монумент великому полководцу...», или «дети установили этот памятник благородному человеку…», или «государство финансировало в память достославного лорда…». То есть посетитель всегда будет проинформирован, за чей счет и что было сделано, и куда пойдут его деньги.

При этом надо отметить, что англичане ценят не только свои, но и твои деньги. Если существует скидка – например, на вход для пенсионеров, за выходной день или за массовость, тебе ее обязательно дадут, даже если ты не знаешь о ее существовании. А вообще город изрядно дорогой. В лучшем случае то, что в других местах стоит доллар, здесь будет стоить фунт, то есть почти в два раза больше.

Еда в Англии есть, в смысле даже английская. Она простая, но вполне съедобная – картошка, мясо, рыба, сыр (fish&chips, sausage&mash) Не такое приближение к сырому состоянию, как у голландцев, но и без особых изысков. Самой сложной комбинацией является пирог (pie) – это что-то типа жаркого с картошкой под соусом в специальном хлебе или тесте. Очень трудно попробовать настоящий английский пудинг – потому что в ресторане этим словом называется все то, что у нас называется «десертом», то есть и мороженое, и торты, и фрукты. И, конечно, в Англии есть пиво. Мы перед отъездом даже выучили специальные слова типа lager, stout, ale и bitter - спасибо инструкции на BBC. Английский паб – это концентрированная жизнь. Может быть, англичане невозмутимы и сдержаны, но только не здесь. Кричит музыка, но люди кричат еще громче. А если еще по телевизору футбол идет… И никаких глупостей с ограничением курения. Не могу сказать, что мы достаточно слились и пропитались этим духом – и времени было немного, и вообще мы не по этой части. Однако виденного достаточно для того, чтобы понять: «паб» - это особый вид жизни, и не дай бог перевести его на русский как «бар» или «пивная».

Впрочем, если зайти в паб днем, чтобы перекусить, то он вполне безобиден, часто очень уютен, и, главное, именно тогда его можно рассмотреть – и понять, почему он называется, например, «Копыто и подкова». Самое симпатичное место, которое мы видели – это таверна «Ye Old Cheshire Cheese». И не просто видели, а пробовали очень хорошее пиво и очень хорошие сыры. Но удалось нам, увы, это только один раз – еще раза три мы пытались туда зайти, но это было позже вечером, и все этажи и подвалы таверны, все залы и зальчики были забиты народом.

Одна из неподтвердившихся легенд – это «файв о’клок». Во-первых, выяснилось, что чай пьют никак не в пять часов, а в период с часу до четырех. Во-вторых, что было гораздо более сильным ударом, чай практически везде пьют из пакетиков! То есть на стол подадут чайничек, но по умолчанию в нем будет пакетик. Даже Twinings (который гордится тем, что является старейшим магазином Лондона, находящимся в одном и том же здании и принадлежащим одной и той же семье) подавляющую часть своих полок отдал под изысканные сорта – в пакетиках. Стоит красивая банка в виде слона, отличный сувенир, написано «лучший английский чай», смотришь внимательнее – «150 tea bags». Кстати, там мы наконец узнали, что чай не в пакетиках называется не leaves (листья), в loose (свободный, неупакованный).

Мы, естественно, хотели английской чайной церемонии – путь даже и не в пять часов. Нам объяснили, что проводят церемонию пятизвездочные отели, где лакеи в париках и вкусные сладости, и все это довольно недешево, а чай – это так, неглавное, скорее всего он будет в пакетиках. От разочарования нас спас «Музей чая и кофе» Эдварда Брама. Там в кафе мы получили правильный чай и все, что к нему полагалось. В «afternoon tea» входит чайник чая – сорт по выбору – и трехэтажное блюдо. Внизу – сэндвичи с огурцом (оказалось весьма вкусно), в середине – что-то вроде чуть поджаренной булки с изюмом или сухого печения (к этому прилагается масло и мармелад), сверху – кусок кремового торта. Теория гласит, что вначале, пока чай в чайнике не сильно настоялся, с ним можно есть сэндвичи. А чем крепче чай, тем более сладкая закуска ему нужна.

Свой музей владелец чайно-кофейной компании Брама создал больше 10 лет назад, говорит, что в нем – 50 лет его жизни. Брама утверждает, что чай в пакетиках появился в ходе борьбы с растворимым кофе. Во время войны чай в Британии был по карточкам, которые отменили только в 1952 году. После этого чайные традиции могли бы возродиться, но не успели – их перебила широкая реклама растворимого кофе (как раз появилось телевидение и устоять против нового вида рекламы никто не мог). Как основное преимущество рекламировалась моментальность заварки – ведь чая надо ждать аж целых пять минут! И чайным компаниям ничего не оставалось, как вступить в борьбу за скорость. Таким образом 95% британцев сегодня пьют чай (а, точнее, ошметки чайного листа) в пакетиках. Но, пока на южном берегу, неподалеку от театра Глобус, стоит музей чая и кофе, правильный вкус Англии вам обеспечен!